— Ох, извини! Так вот, я разработал бомбу с восемью выключателями. Чтобы привести их в состояние готовности, нужно набрать код на цифровой клавиатуре. Если нажать все восемь выключателей, создаётся суперпозиция восьми состояний. Если же отпустить все восемь, то автоматически начинается обратный отсчёт, за которым последует взрыв.

— А в чём главная хитрость? — спросил Джордж.

— Поскольку это квантовомеханическая бомба, — сказал Линн как бы между прочим, словно вовсе не собирался хвастаться, — она создаёт квантовую суперпозицию разных комбинаций внутри детонатора. Это значит, что всякий, кто попытается обезвредить бомбу, перерезав один из проводков или щёлкнув одним из выключателей, попросту взорвёт себя и всех остальных. В том-то и штука: они хотели получить бомбу, которую нельзя будет остановить, в случае если в ТАБАКе заведётся предатель.

— Не понимаю, — нахмурился Джордж.

— Бомба заряжена таким образом, что ни один из выключателей не может её отключить; это квантовая суперпозиция восьми разных возможных выключателей.

Детонатор «решает», какой выключатель использовать, не раньше, чем кто-нибудь нажмёт один из них, надеясь предотвратить взрыв, и схема проверит, правильный ли это выключатель. В этот миг волновая функция разрушится и выберет наугад один из восьми выключателей. Даже если нажать все восемь одновременно, бомба с высокой степенью вероятности немедленно взорвётся. То есть, что с ней ни делай, она всё равно взорвётся — вот я к чему клоню.

— Ну и зачем вы это устроили? — мрачно спросил Джордж.

— Затем, чтоб показать им, какой я умный, — так же мрачно ответил Линн. — Я не думал, что они и вправду собираются привести в действие эту проклятую штуковину. Они же говорили, что это просто эксперимент.

— А где она находится, эта ваша квантовомеханическая необезвреживаемая бомба?

— Не знаю! — выпалил Линн. — В том-то и беда. Она исчезла!

— В каком смысле исчезла?

— Её забрали. Увезли в неизвестном направлении. И судя по тому, что я прочитал, когда взломал их компьютеры, они всё-таки намерены её использовать. Где Эрик?

— Он улетел на Большой адронный коллайдер, — проговорил Джордж, постепенно осознавая весь ужас происходящего. — На собрание Братства научных исследований во благо человечества. Туда приглашены все члены Братства.

— Вот! — вскричал Линн. — Вот где они взорвут бомбу! Они хотят уничтожить коллайдер и Эрика — да не его одного, а всех лучших физиков современности!

— Но… но… — задохнулся Джордж, — но откуда они узнали о собрании Братства?!

— Я давно подозревал, — торопливо заговорил Линн, — что в Братстве есть лазутчик, тайный агент ТАБАКа. Кто-то из учёных, вступивших в ТАБАК, выдаёт тайны Братства.

— И это, конечно, не вы? — ядовито спросил Джордж.

— Конечно нет! — поморщился Линн. — Я ведь даже не член Братства. Исключён много лет назад без права возвращения. Так что это кто-то другой. И этот кто-то по-настоящему опасен.

— Но с чего вдруг вы решили помочь Эрику? — с подозрением спросил Джордж.

Линн снова вздохнул.

— Я знаю, Джордж, ты обо мне не слишком высокого мнения. Но, пожалуйста, поверь мне. Больше всего на свете я люблю науку. Я не могу спокойно стоять в стороне и смотреть, как всякие кретины из жадности или из суеверия уничтожают то, что создавалось веками. Я вступил в ТАБАК, чтобы их остановить. Вот почему я здесь!

Столкновения частиц

У Джорджа голова шла кругом. Врёт Линн или говорит правду? Он просит верить ему, но ведь именно он уже дважды заманивал Эрика в гибельную ловушку…

Тем временем с Линном начало происходить нечто странное: он словно расплывался, таял, растворяясь в черноте Туманности Андромеды.

— Джордж, — зазвучал в наушниках полный тревоги голос Линна, — у нас меньше времени, чем я рассчитывал.

— Что это с вами делается?!

— Это не настоящий я. — Линн говорил теперь очень быстро. Джордж уже не видел его очертаний — только треугольнички звёздного света, отражавшегося в сверкающем шлеме и на ботинках. — Это мой виртуальный аватар. Я его создал, чтобы увидеться с тобой, — другого способа не было. Не найдя ни Эрика, ни Космоса, ни Бусика, я проник к тебе в дом и незаметно припрятал там маршрутизатор, чтобы с его помощью управлять Бусиком. Так мне удалось отправить сюда свой аватар и открыть тебе портал.

— Вот и отправили бы свой аватар на коллайдер! — закричал Джордж. — Его, а не меня!

— Не получится! — Голос Линна искажался, удаляясь. — Второй раз мне от них не улизнуть!

— Но как же бомба? — в отчаянии выкрикнул Джордж.

— Есть способ! Я же не идиот! Я провёл наблюдение, а наблюдение воздействует на объект! Бусик выдал тебе код…

— Но как им пользоваться? Как обезвредить бомбу?!

В ответ раздалось еле слышное «Джордж…» — и всё стихло. Во Вселенной воцарилась полная, абсолютная тишина. Там, где только что стоял Линн, вновь открылся серебристый тоннель и втянул Джорджа в световую воронку. Кружась и кувыркаясь на немыслимой скорости, Джордж мчался сквозь Вселенную, удаляясь на квинтиллионы километров от Андромеды и приближаясь к своей галактике — к Млечному Пути, состоящему из обычного вещества и из загадочной тёмной материи, которая окружает нас, но которую мы не можем ни увидеть, ни услышать, ни потрогать. «Вот она, тёмная сторона Вселенной, — подумал Джордж, летя по тоннелю. — Вот они, силы тьмы».

Тёмная сторона Вселенной

Глава тринадцатая

Эрик стоял перед экранами камер наблюдения в центре управления Большим адронным коллайдером и смотрел на АТЛАС — один из детекторов коллайдера, самый огромный за всю историю науки; люди, создавшие эту махину, казались на её фоне муравьями. Однако вход в тоннель, где располагался ускоритель, и в громадные искусственные пещеры, в которых разместились АТЛАС и остальные детекторы, сейчас был запрещён, а все двери — заперты. Никому нельзя входить в эту часть подземного комплекса во время работы коллайдера.

Согласно официальному графику, до начала эксперимента — торжественного, с приглашением государственных деятелей, которые будут нажимать на красную кнопку, — оставалось ещё несколько недель. А пока проводилась «генеральная репетиция», чтобы учёные могли проверить, всё ли они учли, и, если потребуется, что-нибудь подправить, прежде чем эксперимент начнётся по-настоящему. Однако всё прошло так гладко, что пробный запуск оказался неотличим от основного. Протонные пучки уже неслись по тоннелю в противоположных направлениях со скоростью более одиннадцати тысяч оборотов в секунду, совершая шестьсот миллионов столкновений в секунду, и детектор считывал данные об этих столкновениях.

Большой адронный коллайдер

Всё шло так хорошо, что Эрик, по идее, должен был бы плясать от радости. Однако, когда ты совсем один, радоваться трудно. До общего собрания Братства Эрик оставался на подозрении: с ним вежливо раскланивались и обходили стороной. Коллеги и друзья сочувствовали ему, но сдержанно.

Такая изоляция от научного сообщества, конечно, огорчала Эрика, однако было ещё кое-что похуже: его могли отлучить от работы. Готовящийся цикл экспериментов был самым грандиозным в истории науки; все ожидали получить ответы на главные вопросы физики. Эрик с пугающей ясностью осознал: если на сегодняшнем собрании все ополчатся против него и исключат из Братства, ему придётся тотчас покинуть территорию коллайдера, и он не станет свидетелем самого важного для науки момента — самого важного после Большого взрыва. Но и это ещё не всё: возможно, ему не дадут даже ознакомиться с результатами экспериментов! До тех пор, пока его снова не признают достойным доверия, он будет оставаться подозрительным одиночкой на задворках науки. Наверно, и Линн тогда, много лет назад, точно так же ощущал себя отверженным и оскорблённым — причём по его, Эрика, милости… От мысли, что его разлучат с любимой работой, Эрик впал в глухую тоску.